местах тело девушки, и Косову пришлось усилием воли отвести взгляд.
«Ладно! Сиди, не сиди — а начинать когда-то надо!».
Отбросил гильзу папиросы в воду реки, на что Кира покосилась неодобрительно, быстро разделся до трусов.
— Смотри-ка! А ты… ничего так подкачался! И в плечах раздался! Тебе — идет! Только вот — бледный, как поганка! — засмеялась Кира, потом подошла ближе и удивленно протянула:
— А ты что — подрос, что ли? Был же ниже… вроде бы?
Не глядя на ее лицо, Иван пробурчал:
— Я еще… росту! Мужчины, я читал, до двадцати пяти лет могут расти!
Кира стояла совсем рядом, почти вплотную. И он чувствовал ее запах — запах здорового женского тела, с чуть слышимым привкусом каких-то цветочных духов или мыла. Даже чуть слышимый запах женского пота ощущался — терпкий, чуть горьковатый и такой будоражащий! Казалось, что кожей лица он даже ощущает ее дыхание!
— Куда плыть-то? — каркающим голосом сбил он наваждение.
— Что? Ах, да… плыть. Вон, видишь — лесенка из воды, которая ближе к углу причала? Вот на нее и держи!
Иван чуть отстранился от Киры, обошел ее, присел и зачерпнув руками воду, обмылся — грудь, ноги, лицо. Плеснул и на голову.
«Ух! Хорошо-то как!».
И потом с плеском вошел в воду.
«М-да… погорячился я что-то. Метров тут… семьдесят-восемьдесят. А у меня уже… что-то руки одеревенели и ноги… как чугунные! Вроде же и плавал уже нынче… и не раз! Но… нагрузки при плавании мышцами еще не усвоены!».
Примерно на середине пути, он заметил сбоку от себя плывущую Киру. Девушка, сначала отпустив его подальше, уже догнала и сейчас плыла неподалеку.
«Мля… ты тонуть еще затей тут, придурок! Вот будет… позорище! А ведь эта Викинг-Барби вытянет меня, точно — вытянет! Как она вон… легко рассекает воду! Касатка… сраная!».
Косов злился прежде всего на себя. Но что уж тут поделать — если есть рядом на кого можно позлиться… Это же лучше, чем злиться на себя, не так ли?
Как Кира обогнала его, он не увидел, только подплыв… на морально-волевых… к стенке и лесенке из воды, увидел протянутую сверху руку. Посмотрел на Киру, сквозь стекающую с волос воду, зло помотал головой, и, шипя, стал вытягивать себя наверх.
«Надеюсь, ей не видно, как у меня руки… и ноги трясутся?».
— Ф-ф-у-у-х-х! — он плюхнулся на настил площадки, на девушку — не глядел вовсе.
— Ну-у-у… в общем-то — неплохо! Я, честно говоря, ожидала худшего! — негромко сказала Кира.
— Ага… не утонул! — хрипя, с сарказмом, ответил Иван.
— Да ладно тебе! Половина мужиков бы эту дистанцию не осилила! — немного возмутилась Кира, — Так что… нечего самоедством заниматься! Давай, отдыхай. А то нам еще назад плыть!
И увидев ошеломленное лицо Косова, засмеялась:
— Одежда-то твоя — там!
— Я бы и вокруг обойти… не постеснялся!
— Э нет! Это ты брось! Я тебя сделаю пловцом! Ты согласился? Согласился! А я пообещала с тобой позаниматься. А я, как комсомолка, слов на ветер бросать не привыкла!
Звон в ушах и голове постепенно стихал, дыхание выравнивалось, казалось уже, что жизнь продолжается. Только вот о необходимости плыть назад Косов старался не думать.
— У тебя мышцы забились. Давай разомну! — предложила Кира, и не дожидаясь согласия Ивана, стала разминать ему икры, потом бедра, а потом — руки.
Делала это она… очень энергично, мягко говоря. И Косову оставалось только шипеть сквозь зубы и прикусывать губы.
— А ну — встань! Встань, кому говорю! Вот! Разомнись, руками помаши, ногами. Корпусом поработай!
Косову оставалось только подчиниться.
— Ну что? Назад? Только не торопись, не выкладывайся! Сейчас — просто тренировка, не забывай! А то ты в прошлый раз сразу так «вчистил», вот и выдохся. Давай рядом, размерено. Ну — готов? Пошел!
Вылезти на боны сам он не смог. Кира выволокла. Стыдно…
Они лежали рядом, отдыхая. Только Косов сомневался, что ей нужен этот вот отдых.
— Вань… Тебе привет! — негромко сказала девушка.
— М-да? От кого?
— От Зины… Она приезжала недавно. Почти три недели у нас жила.
— Вот как?
— Угу… Я ее спросила — с Иваном встретится не хочешь? А она… нет, говорит. Смеется — могу, говорит, не удержаться. А я сейчас почти замужняя женщина, мне это не к лицу. Вот…
— Спасибо… За привет! Зина… она молодец! Я и правда хотел бы, чтобы у нее все было хорошо!
— Кобель ты, Ваня…
— А тут даже спорить не буду. Что же делать, если Вы, девушки, такие красивые!
— И ты так всех… под одну гребенку?
— Вовсе нет! В каждой есть своя… изюминка! А вот к некоторым…, - Косов со вздохом приподнялся и сел, доставая папиросы из кармана одежды, — К некоторым даже приближаться опасно!
Покосился на ножки… и выше! лежавшей рядом на животе Киры.
— Это почему же? Что в этих… некоторых… такого страшного? — смеясь глазами, спросила она.
— Не страшного… Опасно — я сказал. А опасно… потому, что… как в омут головой! А рассудка лишаться… не хочется! — с удовольствием затянулся и выпустил дым.
— Дурак же ты, Косов! — девушка легко вскочила на ноги, — Пошли… будем ялик тебе выбирать! Сейчас пойдем в буфет, перекусим. Потом — пройдемся разок по гребной дистанции, и на сегодня — все. Пойдешь отдыхать… к тем, которые неопасны!
«Ну и чего она разозлилась так?».
Он подождал, пока Кира переоденется в медпункте, потом они перекусили в буфете водного стадиона.
— Не надо так резко! Не надо, я тебе говорю! Плавнее, плавнее… Сначала привыкни к лодке, к веслам. Дистанцию пойми. Вон, поглядывай искоса, как держаться нужно, расстояние от бонов, а потом от берега запоминай. Тут у тебя кормового не будет, рулить некому! И самому головой крутить тоже — особо некогда! Так что — только на память. А то — либо на реку выкатишься, либо в берег упрешься.
Кира, сидя на кормовой банке ялика, командовала, объясняла. А он то греб, стараясь это делать плавнее, то поглядывал по сторонам, запоминая расстояния.
«От бакена, до бакена… Там — разворот и назад! Вроде бы и немного, но — два километра вниз по течению, и, что гораздо хуже — два километра вверх по течению. И пусть течение тут, в излучине, ближе к затону, очень небольшое… Но оно все же — есть! И это — ни хрена не айс!».
Они проходили дистанцию несколько раз. Уже и плечи затекать начали, про спину Косов старался не думать. Возвращаясь к бонам, Кира командовала ему развернуться, а когда он поворачивался к